Я никогда в жизни не отмечал Международный День театра. Я вообще не тусовочный человек. Всегда забываю все даты. И лишь — когда меня кто-то поздравит или напомнит о них — именно тогда я что-то вспоминаю. Но не раньше. Не раньше. Далее »
Я никогда не думал, что я на что-то годен. В школе были — лучше меня. И очень многие. Были лучше (и гораздо) — и в институте. И в первом, и во втором. Да и в третьем — тоже. В спортивной секции (даже секциях, так как была не одна), что я посещал — были сильные накаченные ребята. И на их фоне — я — высокий, но худой и сутулый — выделялся явно не в лучшую сторону.
Как я уже говорил, совершенно непонятно, почему при всплытии какой-то известной даты обычно всегда возникают совсем не соответствующие этой дате воспоминания. Обычно считается, что когда возникает Новый год там, или какой-то другой известный праздник — всегда найдется воспоминание под стать: как ты праздновал, отмечал, как ты... там-то и так-то... Но у меня — совсем нет. У меня они такие, внутренние воспоминания. Совсем не героические. И уж совсем нельзя понять, почему именно они меня посещают в этот момент. Но посещают, тем не менее, все равно.
Далее »
Мне больше всего нравится это мгновение в театре — когда в зале гаснет свет — после репетиции спектакля. Свет гаснет медленно, неторопливо. Куда-то уходят все очертания. Звуки зала тоже медленно сходят на нет. Ты сидишь где-то в сторонке (не в зале, в зале во время спектакля я никогда не сижу) и...
Далее »
У каждого человека свой — самый лучший день. При этом, нельзя понять это логически. Нельзя определить по каким-то признакам, какой он — этот день. Это совсем не тот день, который должен был стать лучшим, или день, который МОГ БЫ быть лучшим. Нет. Это просто «самый лучший день». И когда человек произносит это словосочетание — его память безусловно и безошибочно указывает на этот день.
Далее »
Мне часто кажется, что я круглый идиот. Потому что — нельзя так. Так не правильно. И любой ЗДРАВОМЫСЛЯЩИЙ человек скажет, что так не правильно. Но я все делаю и делаю. И не пойму, почему.
Случилось это на третьем курсе ГИТИСа. Мы тогда сдавали экзамен по сценическому движению. Для несведующих поясню: это тренинг-классы, на которых дается и изучается вся двигательная театральная эквилибристика: как падать, как драться — не задевая друг друга, как фехтовать. В общем, все что может потребоваться в зрелищных сценических постановках. Сцендвижение или — как мы его еще называли — «движок» — вел педагог Олег Иванович Снопков — нестарый, немногословный и неторопливый человек в очках. Вел неплохо. Любимчиков у него не было, ко всем относился он ровно.
Мне говорят многие близкие люди, что во время театральных репетиций я сильно «прикипаю» к актерам. То есть, погружаюсь в них целиком и полностью, растворяюсь, сам в них существую. Так ли это? Да, это так. Но я не могу иначе, не могу по-другому.
Вот к нам в театральную студию ЛЕТИ (Легкие театральные игры, г. Подольск) приходят подростки. Мальчики и девочки лет 12-14-ти. Многие из них потом (по секрету) говорят, что собираются поступать в творческий вуз. Но говорят это — потом. И так, вскользь, настороженно — следят за моей реакцией. А сначала они заходят так... С таким видом, будто зашли сюда случайно. Нарочито развязно двигаются и громко говорят. Не все, но многие. Некоторые приходят с родителями (что меня всегда удивляло и удивляет). Но все равно. Говорят и двигаются крайне развязно.
Мне говорят, что со мной не интересно смотреть или слушать театральные спектакли: я все знаю наперед. Я не всезнайка. И упаси меня Господь говорить, что я все знаю. Но я, почему-то, по каким-то неведомым причинам — действительно знаю. Мне достаточно послушать пару слов из спектакля (можно даже не глядя на сцену) или пару раз взглянуть на тв-экран — и я уже понимаю. Все или почти все. Странно правда?
