Я поясню заголовок. В конечном счете, все мы — одни. За нами нет никого. Может, кто-то и подскажет. Но никто не поможет. Почему я так думаю? Я поясню.
Нет, я отнюдь не имею в виду, что все вокруг ..., и помощи ждать (в случае чего) — не от кого. Конечно, у нас у всех есть друзья, знакомые, близкие — наконец. Но — когда нам предстоит принимать что-то очень важное (я нарочно не произнес слова «решение», а зачем — все равно я не только его имел в виду) — мы остаемся одни.
Об одиночестве творческих людей можно слагать легенды. Так как их одиночество такое... неприкрытое что ли. И слава, популярность, успех — тут ни при чем. Можно жить в золотых хоромах — и быть при этом совсем одиноким. Я недавно смотрел передачу с Сергеем Пенкиным. К нему можно относиться как угодно — но певец действительно талантливый. И к нему в гости — в его особняк (а по-другому не назовешь) — пришел корреспондент — типа — взять интервью.
И Пенкин водил и водил корреспондента по бесчисленным комнатам особняка, показывая, мол, тут у меня музыкальная студия (а студия та — как пол-консерватории), тут — мой гардероб (которым можно было бы запросто одеть пол-Большого театра), тут — душевая (размером с гостиницу), ну, и так далее... Так вот, мне не интересно было наблюдать за тем, где именно душевая у Пенкина. Но мне интересны были его ответы на неглупые вопросы корреспондента. Получив вопрос, почему он один и у него нет детей — Пенкин как-то потупил взгляд, весь как-то съежился и ответил что-то вроде — «не получилось».
Я почему-то запомнил этот ответ. Даже не сам ответ, а то, с какой интонацией он был произнесен. Я ее не смогу передать — русских слов будет не достаточно. Но в нем было столько тоски. Я и подумал: «Надо же. Живет в хоромах, а... один».
Я собственно, отнюдь не хочу сказать, что «не получилось» лишь у одного Пенкина. У многих не получалось, или получалось не так. Не могу не привести пример Ноны Мордюковой, потерявшей сына-наркомана и умершей год спустя — по этой причине, или Ивана Краско, потерявшего сына... просто — потерявшего. Назовем это так. Не могу не вспомнить огромное душевное одиночество Высоцкого или Даля, которое выливалось в дебоши и долгодневные исчезновения отовсюду, или тихое старческое увядание Гурченко. А уж как уходила Татьяна Пельцер... Тихо-тихо, в сумасшедшем доме, абсолютно без памяти. И совершенно одна. И — совершенно один — прострелил себе сердце от неразделенной любви Маяковский...
Впрочем, что я все о грустном? Вспоминается также, как на кухню к инженеру Кутикову пришел «строитель» Макаревич — и протянул ему на листке бумаги песню «Свеча», которая надолго стала визитной карточкой «Машины времени». Макаревич пришел, потому что — идти особо ему было не к кому (как он и признавался в своих поздних интервью).
И «давний знакомый» Кутиков вдруг превратился в близкого человека, поняв и поддержав Макаревича. И так родилась легендарная «Машина». «Я в сотый раз опять начну сначала...», — пели «машинисты» на концертах. И каждый пел — про себя. А сочинил песню — один — Макаревич.
Одиночество Цоя на «Камчатке» вылилось в знакомство с Айзеншписом — благодаря которому мир узнал «Кино». И также один - Цой разбился на машине — на пустой утренней трассе, при загадочных обстоятельствах несколько лет спустя.
Возможно, в одиночестве творческих людей есть что-то роковое. Что-то... не передаваемое словами. Что-то — запредельное. Конечно, мир знает и более удачливые судьбы. Только «рока» все равно — больше.
Зачем?
Запись на театральный тренинг.
Театральная школа в Москве
