Сегодня — День России. Честно скажу, я не воспринимаю этот день как праздник. Точнее — для меня данная дата — как повод сделать что-то хорошее, что-то правильное и важное. И сегодня — для меня тоже такой повод. Признания в любви. Тем, с кем я учился в ГИТИСе.
Сегодня днем я вспомнил тех, кто окружал меня в период учебы в ГИТИСе. Точнее, я вспоминаю их постоянно, но вот сегодня — почему-то особенно. И я понял, что мое теплое ощущение того времени и тех людей — за более чем десятилетний период со времени окончания института — никуда не делось, а только возросло.
Да, я ОЧЕНЬ любил репетировать и вообще — появляться в стенах ГИТИСа. Находиться на третьем этаже и тихонечко, среди портретов великих людей — ждать репетиции. Или подсматривать, как репетируют другие. Или просто пить чай или кофе. Или — бездумно слоняться вокруг здания, поглядывая во все стороны и вдыхая ни с чем не сравнимый театральный аромат.
Я чувствовал и чувствую себя там на 200% своим — это, наверно, единственное место на земле, где мое. Пожалуй, ни в одном месте в этом мире я не чувствовал и не чувствую себя настольно своим. Если бы было можно — я бы там жил. Где-то — возле центрального входа — на коврике, как дворняга. Это, конечно, шутка. Но мои ощущения от этого места — именно такие, что я описал выше.
По прошествии времени, еще раз могу сказать: я любил и люблю тех людей, которые со мной были на курсе. Я совсем недавно понял, для чего я занимаюсь театром. Чтобы отдавать людям частичку этой любви. А во мне — ее тонны и километры.
Мне вообще и всегда — очень нравится помогать. Порой это качество служит мне плохую службу, и я периодически разочаровываюсь в людях. Особенно — когда понимаю их глубинные мотивы. Но почему-то с годами умнее я не стал, и все равно помогаю. Хотя и понимаю, что помощь — не должна быть всем. Но как обмануть свое ведущее чувство:)?
Я помню всех, всех без остатка. С мимикой, жестами, интонациями. Помню, как получил свою первую грамоту. Шуточную. В конце первого курса однокурсники дарили всем такие вот «грамоты». Я, кстати, не помню (или не знаю), кто был инициатором этого процесса и автором идеи. Но не все ли равно? Так вот, в той грамоте было написано «Александру Баринову, аки „мастер блокбастер“ — за самое большое количество народа в его этюдах». Все дело в том, что я действительно любил набирать народ в свои этюды и отрывки. Порой у меня играло 5,7 и даже 10 человек. Кроме шуток, но организаторские навыки мне впоследствии сильно пригодились. Но на первом курсе — их почти не было:))) Хотя намерение было уже тогда.
Эта грамота и сейчас — где-то в моем столе. И выкидывать ее мне почему-то не хочется.
Находясь на курсе, я поработал со всеми, и ни один раз. Были ли у меня любимые партнеры? Нет, всех партнеров я любил одинаково. Хотя, конечно, были люди, с которыми репетировать было... проще. На курсе я не отказывался ни от чего, хотя уже тогда пытался понять, где в системе координат театра есть мое место. Понял это я не в ГИТИСе, хотя именно в институте я начал задавать себе этот вопрос и искать на него ответ.
Ха! Вспомнил еще. То, как я делал свой первый этюд. Было это ранней осенью. Я только пришел на курс и только стал там осваиваться. И, наверно, производил очень странное впечатление. Дело было в том, что во время перерыва я оставался в зале (пока все остальные бегали вне и отдыхали) и стоял столбом с вытянутыми в стороны руками. Хотя — в рамках театральных случаев — я был далеко не клинический тип:)) Так вот — тогда я занимался цигуном и вообще — вел спортивный образ жизни. В цигуне (и не только в нем) есть специальное упражнение. Оно позволяет освободиться от зажима плеч и рук. А у меня они в то время были сильно зажаты — от множества письменной работы. Поэтому — я улучшал каждый момент, чтобы так упражняться.
Так вот, про этюд. Придя на курс, я напросился к ребятам, чтобы сделать с ними этюд. Это были Тоня Шеина, Лена Суровцева, Алина Гударева и кто-то еще (ха, значит, не все помню, а говорил, что все:)) Ладно. Помню, как мы сидим на третьем этаже ГИТИСа, рядом с деканатом и легендарной 39-й аудиторией, где жили «женовачи» (студенты курса С.В. Женовача). Впоследствии я часто там репетировал. В общем, девочки вводят меня в курс дела, рассказывая, что такое этюд. А я сижу, хлопаю глазами и ничего не понимаю. Но, в то же время, уже вызываюсь придумать идею. И таки придумал! Назывался этюд «маршрутка».
Суть в том, что все мы — пассажиры маршрутки. Кто-то выходит, кто-то садится. И все. Мы едем.
— Это не то, — сказала Алина (а она выделялась аналитическим умом уже тогда) — нужно придумать событие.
— Что такое событие?
— Это происшествие. Что случилось в этюде?
— Так мы едем.
— Ехать — еще не все, — вклинилась Тонька.
Придумать событие — оказалось для меня тогда делом невозможным. На следующий день мы показали этюд, и нас остановили. Господи, сколько же много меня останавливали на первом этапе! И даже как-то раз Голомазов запретил мне показывать этюды «с людьми», а велел показывать этюды на наблюдение — за вещами и домашними животными. Мы тогда показали плохой этюд с Настей Менюшиной. И Сергей Анатольевич, находясь в скверном расположении духа, так нас «разнес»! А «разносить» Голомазов умел.
И я помню, что я три или четыре месяца показывал «кошечек и собачек». Господи, чего я только не показывал... И весы, и пенал, и свисток. В общем, по-полной. Как-то раз, после очередного моего показа — Голомазов посадил меня на площадку перед собой и сказал слова, которые я помню до сих пор:
— Саша (а меня все на курсе называли Саша, и мне это нравилось), у вас есть полезное качество, вы умеете учиться.
Жизнь показала, что мэтр был прав. Но то, что мне дали Голомазов и Фейгин — это не просто набор технических навыков. Они подарили мне любовь к театру. Которую я пронес через все десять лет. Потому что — только любовь дает энергию, силы и смысл. Многие люди болеют, потому что не любят то, чем они занимаются. А я — люблю. И это не приносит мне особых финансовых и социальных благ. И я не вхожу ни в одну из творческих тусовок (и не хочу туда входить). И у меня нет наград, званий и известности. Но у меня есть дело, которое я люблю. И люди, которых люблю. А значит — я самый счастливый человек на Земле.
Я Вас помню и люблю, родные. И пусть у Вас все будет хорошо.
Искренне Ваш,
Александр Баринов
Театральная школа в Москве
