Мне часто задают вопрос, что такое актерская роль и актерский образ. Однозначного ответа тут нет, но я поделюсь информацией, что я говорю тем людям, которые приходят ко мне в театральную школу на занятия. Если интересно — читайте.
Итак, актерская роль — это... Вы. Да, вот так кратко и емко. Можно расходиться:)))
Нет, это конечно, не только Вы. Но Вы это — на 99% Еще один процент приходится на определенные вещи, связанные с «насаждением» Вам режиссером каких-то своих «штук». Впрочем, об этом я говорить развернуто не стану: что о нем говорить, об одном проценте?
А вот на «остальных» 99% — остановлюсь особо. Послушайте, — Вы думаете, что — выходя на сцену — Вы играете кого-то, кто не Вы? Простите меня, но это бред. Любой актер всегда играет себя. То есть, собой. В данном случае — это идентичные понятия. Вы не можете играть чей-то другой опыт, чью-то еще жизнь. Жизнь у Вас есть — только одна. И она — Ваша.
Другое дело, что в человеке ВСЕГДА намешано много всего. Мыслей, чувств. Много видений, пониманий. Много оценок, наконец. Все мы состоим из величайшего сора в мире. И актерская роль — состоит в том, чтобы подобрать нужный «мусор». А как его находить и выбирать? Вот это вопрос КРАЙНЕ интересный, о котором написан не один масштабных труд и переломана не одна сотня полемических копьев.
Скажем так, ответ на этот вопрос кроется в определении зерна роли, аналога роли и метода разбора роли. Что такое зерно роли я — я говорил тут. Если интересно — читайте. О методах разбора роли — я говорил тут. Видите, сколько много я всего говорил:))) А тут я расскажу о том, что такое аналог роли.
Итак, аналог роли — есть актерское амплуа. Это совокупность внешних (и отчасти внутренних) данных актера, позволяющих ему создавать определенный социальный образ (вызывая при этом определенную социальную ассоциацию). Не существует общего (единого) понятия актерского амплуа, так как амплуа сейчас — это очень точечный взгляд режиссера на роль (образ). Например, кто такой «герой» или «героиня»? Для каждого режиссера (и неважно, в театре или в кино) — свои «герои». Ведь «герои» тоже могут быть ОЧЕНЬ разными. Например, Харрисон Форд — романтический герой или нет? По психофизике — скорее — нет (если не брать рост). Не красавец. Драться не может. Мягкотел и не крут. Троих не «завалит» (и двоих тоже). Типичный простак. В общем, явно не Клинт Иствуд в молодые годы. И даже не Кирк Дуглас. Но что-то увидел в нем Спилберг и позвал играть вполне себе героическую роль — в приключенческом боевике про Индиану Джонса.
И теперь — мы помним об актере во многом — благодаря его «Индиане Джонсу».
«Герой-любовник»? Уже что-то более точное. Например (если посмотреть западную «табель о рангах»), Ричард Гир (как бы ему не претило данное клише) — классический герой-любовник. Или Том Круз. Или Джек Николсон (несмотря на то, что его талант гораздо более многогранный, нежели то, о чем я говорю).
«Герои-любовники» (теперь говорят — «секс-символы») существовали и во времена СССР. Самый яркий пример — Николай Рыбников. Или Леонид Филатов. Или Александр Абдулов. А вот его коллега по Ленкому Олег Янковский — это классический вариант характерного героя («неврастеника»). К нему же (амплуа) можно отнести и Владимира Высоцкого. Вообще, 70-е-80-е годы прошлого века в СССР были ознаменованы появлением целой россыпи «характерных» героев, которые оказались гораздо более многоплановыми и интересными, чем герои «классические». Тот же Янковский. Или Александр Кайдановский. Или Олег Даль.
Кстати, несмотря на то, что Даль — по своему амплуа — классический романтический герой, но масштаб его таланта был таков, что ему давали играть и чисто драматические (даже трагедийные) роли, и в них ярко проявлялось его другое амплуа — «герой-неврастеник» (кстати, одно из самых ценных (дефицитных) в театре и кино).
Ярко выраженным «героем-неврастеником» был и Иннокентий Смоктуновский. Но его игра (во многих случаях) была близка к гениальности, поэтому многие режиссеры давали ему вполне разноплановые роли (сопряженные с разным амплуа).
В нескольких амплуа работал и один из самых талантливых актеров того времени — Андрей Миронов. В кино — он был классический «простак» с ярко выраженной комедийной заразительностью. Явным «простаком» в кино был и его коллега по театру Сатиры Анатолий Папанов. Но художественный руководитель театра Сатиры (на тот момент) Валентин Плучек давал Миронову и Папанову роли более «героические». Хотя Папанов также «преуспел» и в ролях «обаятельных мерзавцев» в той же «Сатире».
Амплуа «простак» часто соприкасается (и отождествляется) с еще одним (вполне себе самостоятельным) амплуа: «социальный герой». Но это отожествление — часто ошибочно. Так, только некоторые «социальные герои» — простаки, и не каждый простак — социальный герой. Выдающимся «простаком» был Чарли Чаплин. Или Луи де Фюнес. Или Роуэн Аткинсон («Мистер Бин»). Но среди них — один социальный герой. Это Аткинсон.
В СССР (кстати) был целый ряд киношных «простаков и социальных героев» (актеров, которые могли делать — и то, и то). Некоторых из них называли также «короли эпизода», так сочно и ярко они отражали «социальность» своих персонажей. Это Николай Парфенов и Семен Фарада, Борислав Брондуков и Вячеслав Невинный, Ролан Быков и Савелий Крамаров, Михаил Светин и Владимир Басов. Басов, кстати, по своему амплуа и по ярко выраженному отрицательному обаянию — был классический «злодей». Но то, как лихо он «выкручивал» некоторые простенькие (на первый взгляд) комедийные сцены — говорило о том, что он мог работать в нескольких амплуа: «простак» и (или) «социальный герой». И успешно делал это!
К вопросу о «злодеях». Во времена СССР такого амплуа почти не было, к ним ОЧЕНЬ условно причисляли актеров с ярко выраженным отрицательным обаянием. Одним из самых известных «злодеев» советского периода 70-80-х годов прошлого века (в советском кино) был Владимир Басов. Или Александр Филиппенко. Или Леонид Марков. Но в Театре Моссовета, где Марков служил, ему давали вполне себе драматические, и даже — «героические» роли. Хотя, конечно, никаким «героем-любовником» или «романтическим героем» Марков никогда не был, но был классическим «героем-кремнем» и «отцом». Как и Евгений Леонов. И если в Ленкоме режиссер Марк Захаров избрал для Леонова именно это амплуа — «отец» (и несомненно при этом угадав, чего только стОит одна «Поминальная молитва»), то в кино Леонова использовали как классического простака с ярко выраженной комедийной заразительностью.
Отдельно хочется сказать об одном актере — «обладателе» нескольких актерских амплуа. О Юрие Никулине. Не имеющий классического актерского образования и начавший свой творческий путь в комедиях — с ролей этаких придурковатых простаков, — впоследствии он поднялся до образов проникновенных и даже — трагических. Вообще, кино Никулина не обидело (несколько обделив, например, того же Андрея Миронова), подарив ему возможность работать почти во всех известных актерских амплуа. А мы получили «в ответ» почти шедевральные картины с одним из лучших русских актеров советского периода.
Давайте еще немного поупражняемся в мужских актерских амплуа, взяв упомянутых ранее актеров, и не только их:
— Евгений Евстигнеев: социальный герой, отец, злодей,
— Георгий Бурков: социальный герой (простак), отец,
— Евгений Стеблов: романтический герой,
— Валерий Золотухин: романтический герой, социальный герой,
— Михаил Ульянов: социальный герой, герой-кремень (о них я расскажу ниже),
— Вячеслав Тихонов: романтический герой,
— Алексей Баталов: романтический герой, социальный герой, отец,
— Леонид Филатов: романтический герой, герой-любовник, социальный герой,
— Александр Калягин: социальный герой (простак), злодей, отец,
— Владимир Меньшов: социальный герой, романтический герой, отец, злодей.
А что же можно сказать о женских ролях? Какие амплуа «приняты» там? У «девушек» существует немного другая шкала, нежели у «мальчиков». В чем-то эти шкалы совпадают, в чем-то — нет. Например — «инженю» (иными словами — «простушка»). Наиболее известной «простушкой» 50-х-60-х годов прошлого века была Надежда Румянцева. Иногда ее использовали и в амплуа «голубой героини». Ну, а классической «голубой героиней» 70-80-х годов прошлого века была Евгения Симонова. «Простушки» в молодости — это и Ирина Муравьева, и Елена Коренева (хотя иногда ей давали и «голубые» роли). А вот Нона Мордюкова — классическая «мать». Как и Наталья Гундарева (переигравшая в советское время почти всех «мам»). «Простушкой» была и Людмила Гурченко (в молодости), впоследствии «переквалифицировавшись» в социальную героиню с выраженным комедийно-драматическим (певческим) потенциалом.
Отдельно остановлюсь на «романтических героинях» и «романтических героях». Если Вы думаете, что это ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО миловидные мальчики и девочки, этакие «Ромео» с «Джульеттами» — Вы зря так думаете. Это еще и «звезды-красавцы» или «красавицы» — манкие герои и героини. Так, в разное время к «романтическим героям» можно было смело отнести Вячеслава Тихонова (что не мешало ему сыграть «разведчика-кремня» в многосерийном фильме Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны») и Наталью Фатееву, Нину Шацкую и Алексея Баталова, Любовь Орлову и Василия Ланового. Амплуа романтического героя — это СОВСЕМ не то же, что и «герой-любовник».
Во времена СССР были актеры и актрисы, «специализирующиеся» на обоих амплуа, но их было КРАЙНЕ немного (и их искуственно «разводили» по разным историям). Например, Николай Еременко. Или Светлана Светличная. Но явным различием (по крайней мере, внешним) в данных амплуа — была способность персонажа на жертвенный подвиг во имя Родины. Или «мира во всем мире». Поэтому, например, Юрий Соломин — считался в советском кино романтическим героем (вспомним «Адьютант его превосходительства»). А вот его брат Виталий — героем-любовником («Зимняя вишня»).
Неким подвидом романтического героя (это я о мужчинах сейчас говорю) — являются «герои-кремни». Не могу сказать, что они — исключительно порождение идеологического подхода к поиску главного героя, преобладавшего (подхода) в СССР, но что-то подобное в этом мною замечалось. Часто это были актеры, «специализировавшиеся» на амплуа романтических героев, но которым было не чуждо и амплуа персонажей социальных. К числу «героев-кремней» можно отнести, прежде всего, образы, созданные Михаилом Ульяновым (его «Ворошиловский стрелок» много о чем говорит). Или Борисом Бабочкиным (легендарным «Чапаевым»). Или — роли Георгия Жженова (особо вспомним его сагу о «резиденте»).
А вот советский (российский) актер Михаил Боярский почти всегда работал сразу в нескольких смежных амплуа: «герой-любовник», «романтический герой» и — «герой-кремень». Чем, вероятно, и объяснялась (объясняется) его небывалая популярность. Больше всего (в постперестроечный период) лично мне запомнилась его роль бывшего спортсмена в киносериале «Зал ожидания» Дмитрия Астрахана. В нем Боярский — по ходу фильма — меняет амплуа, создавая запоминающиеся фрагменты жизни человека (фактически — бродяги) — то душевные, то героические, то бытовые.
В Голливуде все было — почти похоже. Только там — «кремни» не только те, кто спасает мир (или страну), но и просто — правильные парни, борющиеся за справедливость. На смену «сильным ковбоям» в лице Клинта Иствуда, Кирка Дугласа и Чарльза Бронсона, главенствовавших на голубом экране в 60-е и 70-е годы прошлого века — пришли не менее крутые — Чак Норрис, Жан-Клод Ван Дамм, Сильвестр Сталлоне и Брюс Уиллис. Чистая, неприкрытая романтическая героика, что тут скажешь...
«Травести» (это я опять возвращаюсь к женским амплуа) — те, кто в театре или кино может исполнить роль другого пола или роль подростка. Одной из самых известных «травести» в СССР была Лариса Голубкина. И Марина Неелова. И Алиса Фрейндлих. Кстати, последняя — «обладательница» сразу нескольких амплуа — «голубая героиня», «мать», «простушка», «социальная героиня».
Есть еще и неявное актерское амплуа: «стерва» или «разлучница». Этакий рефрен «мужских» злодеев. В советское время их контингент был немал. Хотя — и не столько многочисленен, как «простушек». Это и Маргарита Терехова, и Ольга Волкова, Алла Демидова и Фаина Раневская. Александра Завьялова и Людмила Нильская, Светлана Светличная.
Отдельно можно выделить роли «героини второго плана» или «субреток». «Субретки» — простушки — помощницы (подруги главной героини), желающие им добра. В бывшем СССР не существовало отдельно актрис, специализировавшихся на роли субреток. Это, в зависимости от видения режиссера, могла быть любая актриса, имевшая общее амплуа «простушки». В разные годы субреток играли Екатерина Васильева (переигравшая также много «злодеек»), Рина Зеленая (кстати, ее Миссис Хадсон в многосерийном фильме про Шерлока Холмса — классическая субретка), Татьяна Пельтцер.
И — по аналогии с «мальчиками» — разберем некоторые женские амплуа — более подробно:
— Алиса Фрейндлих: инженю, травести, романтическая героиня, социальная героиня, разлучница (стерва), мать,
— Вера Глаголева: романтическая героиня, социальная героиня, мать,
— Нона Мордюкова: социальная героиня, мать, разлучница (стерва),
— Алла Демидова: социальная героиня, разлучница (стерва),
— Елена Коренева: простушка (инженю), социальная героиня, травести, романтическая героиня,
— Светлана Светличная: романтическая героиня (секс-символ), социальная героиня, разлучница (стерва),
— Надежда Румянцева: простушка (инженю), романтическая героиня, травести, социальная героиня,
— Екатерина Васильева: социальная героиня, субретка, разлучница (стерва), мать,
— Татьяна Васильева: социальная героиня, разлучница (стерва), простушка (инженю),
— Ирина Муравьева: социальная героиня, простушка (инженю), романтическая героиня.
Как Вы теперь видите, актерское амплуа — не является фиксированной (устойчивой в профессиональном понимании) величиной. Каждый режиссер «избирает» для актера «свое» (нужное ему) амплуа. Были актеры (и их много), которые «без проблем» работали в разных амплуа. И — в каждом конкретном случае режиссеру, при работе с актером — предстоит «угадать» зерно роли и соотнести его с актерским амплуа, возможно, предложив актеру делать то, что он еще никогда не делал.
А соединение актерского амплуа и зерна роли — в творчестве актера — рождает актерский образ. Или — образ роли.
Искренне Ваш,
Александр Баринов
Театральная школа в Москве
