Я никогда в жизни не отмечал Международный День театра. Я вообще не тусовочный человек. Всегда забываю все даты. И лишь — когда меня кто-то поздравит или напомнит о них — именно тогда я что-то вспоминаю. Но не раньше. Не раньше.
Тем не менее, Международный день театра у меня ассоциируется с двумя датами. При том что эти даты — с Международным днем театра напрямую никак не связаны. Забавно, правда? Но тем не менее, они где-то у меня в голове тесно связаны, поэтому буду говорить лишь о них.
Точнее об одной из них. Той, что произошла в бытность моей учебы в ГИТИСЕ, когда мы выпускали наш дипломный спектакль «Танцы на празднике урожая». Многие отмечали, что это был один из лучших спектаклей нашего курса, художественным руководителем которого был Голомазов Сергей Анатольевич, мой мастер. А ставил спектакль педагог нашего курса Михаил Леонидович Фейгин, с которым у меня сложились какие-то близкие и даже дружеские отношения. Как говорила моя знакомая (по совместительству экс-студентка нашего курса): «Вы с Фейгиным на одной волне». Про «волну» не знаю, однако — было на то похоже. Отрицать не буду.
Также не могу ни подтвердить, ни опровергнуть мнения по поводу «лучшести» «Танцев» на фоне других спектаклей нашего курса. У меня на этот счет есть свое мнение, пусть оно им и останется. Но спектакль был очень душевный. И мне лично он нравился.
Итак, во время выпуска спектакля (а выпускали мы его в Учебном театре РАТИ-ГИТИС, где выпускаются почти все спектакли РАТИ) — я сильно заболел. Просто очень сильно. Высоченная температура, ноги ватные. В общем все — по полной программе. Нам дали неделю, чтобы «собрать» спектакль (график выпусков в «учебке» был весьма плотный, некоторым вообще давали всего пару дней).
Параллельно я тогда еще работал в финансовой корпорации, сочетая шквальную работу финансового аналитика с учебой в РАТИ. Господи, как я МОГ все это сочетать... Кому рассказать — не поверят ведь. Фантастика, блин...
Итак, я помню тот вечер. Международный день театра. Все давно ушли, лишь уборщицы моют фойе, да я на сцене. А утром того дня нам привезли декорацию. Декорация была настолько новая, что из зала было сразу видно. И надо было ее «состарить». Это значило, покрыть ее специальным раствором. И так оставить на ночь.
Так вот. Я отпустил измученных репетицией ребят (а в тот день была действительно очень тяжелая репетиция (главное тут слово «ОЧЕНЬ», я думаю, театралы меня поймут), взял банку с раствором и кисть — и стал «старить» наш новый театральный дом. Иногда мне казалось, что почва уплывает из-под ног. Подошла уборщица, посмотрела на меня и принесла мне чаю. А я все «красил».
Самыми сложными были последние несколько мазков. Я тогда уже плохо что-либо соображал, просто делал механические движения как робот. И вдруг у меня зазвонил телефон. Это был незнакомый номер. Звонила одна знакомая актриса из Екатеринбурга, с которой мы годом ранее делали в тамошнем ТЮЗЕ театральный отрывок для симпозиума «Молодая режиссура и современный театр». Она звонила, чтобы сказать мне что-то хорошее. И поздравить меня с Днем театра.
Я почему-то запомнил ее слова, хотя ничего особенного в них не было. Но эти слова из далекого Екатеринбурга, сказанные холодной весной где-то во тьме учебки ГИТИСА — мне, почти держащемуся на ногах с чаем от уборщицы и с температурой в мозгах — сильно и глубоко запомнились. В преддверии премьеры. В преддверии моего окончания РАТИ. В преддверии моей совсем другой жизни, что началась почти сразу — и уже — вне стен корпорации.
Что это было, интересно?
С Международным днем театра!
PS: А на фото — мы после премьеры (март 2006 года)
Театральная школа в Москве
