Я очень мало в себе уверен, когда я прихожу на театральную репетицию. По мне, видимо, этого не скажешь. Но это так. И уже все собрались в аудитории, сидят и ждут меня. А я почему-то все не захожу, стаю рядом с дверью, прислушиваюсь и чего-то жду.
Нет, я ни в коем разе не подслушиваю, о чем там говорят. Мне это вообще не интересно. Я… пытаюсь собраться, что ли. Настроиться на что-то.
И каждый раз, заходя в аудиторию, я чувствую, что я ничего не умею. И это не бахвальство и не самолюбование. Мол, я сейчас скажу, а вы давайте, убеждайте меня в обратном. Нет. Это то, что я ощущаю в тот момент. Потом-то я разбегусь-разгонюсь, появятся какие-то идеи, я буду бегать, подсказывать всем, вся и все, и вообще – вести себя как неврастеник. Но это случится чуть позже. А пока…
Пока я стою и жду перед закрытой дверью. Почему-то все то, что было вчера, что РАБОТАЛО вчера, и что вчера было достигнуто – не работает сегодня. Или это я не могу нести «хорошо забытое» вчерашнее старое – в сегодняшнее новое? Не знаю, кто в том виноват. Я стою перед дверью и жду как школьник, опоздавший на урок. Но урока нет, и я не школьник уже давно. А ситуация та же. И от этого – и смешно, боязно и обидно слегка.
Я ПОНИМАЮ, что мы сегодня будем делать, как репетировать. Так, чуть-чуть. Но ПОНИМАТЬ и БЫТЬ УВЕРЕННЫМ в том – две разные вещи. Нет во мне запаса прочности, чтобы им сейчас нести сполна их сегодняшнее «завтра». Ну, нет его. Я всегда ощущаю, что я деградирую, что ли. Что вчера я делал такое, что почему-то не смогу повторить сегодня.
И вчерашний я – ворвался бы в аудиторию и взорвал, закружил бы всех новыми идеями и неожиданными решениями. И все бы подумали, что – вот это да! А сегодняшний я – тихо жмется у двери – и чего-то все время боится. Чтобы затем войти в эту дверь, сесть на свое место и почувствовать себя абсолютно пустым. Вялым и скучным. И хотящим домой. Там-то – дома – все понятно. Все уже как-то расписано и распределено. А тут…
Ты что-то сейчас будешь делать. И все на тебя смотрят и ждут. Что ты сейчас выкинешь очередное коленце, и все будут восторгаться и скажут: «Какой молодец».
Но вот репетиция начинается. Кто-то что-то спрашивает. Народ что-то обсуждает и втягивает меня в свою пучину эмоций. Я сначала отвечаю как-то не к месту, и не по делу. Но потом что-то умное-то и брякну, вскочу с места и начну, разгоняя себя во все стороны, что-то объяснять, что-то говорить, давать задания. Кто-то будет кивать головой, кто-то – задавать наводящие вопросы. Умные и не очень.
Нет, вы не подумайте, я и тогда еще не разгонюсь, я только сделаю попытку. А бег мне нужен именно для разгона. Поэтому-то и я вскакиваю, и бегаю перед другими со своими ответами. А не потому, что я хочу, чтобы кто-то лучше меня понял, или по каким-то другим причинам.
Потом оно как-то встанет на свои рельсы, и бегать перед другими мне будет уже не нужно. Все покатится и пойдет. Я буду прыгать и смеяться, шутить — глупо и не очень, давать задания, которые давал вчера, и придуманные только сейчас — новые. Я начну оживать и жить. Просто жить, не надеясь ни на что, и ничего не хотя. И уж – тем более – ни о каком «завтра» я думать в это время точно не стану.
Но пока – я стою перед закрытой дверью, прислушиваюсь и жду чего-то. И не могу решиться войти. И ничего не знаю и ничего не умею. Даже самой малости – и той не умею.
Это очень мало и очень много – все время начинать от чистого листа на театральных репетициях.
Без запаса прочности, без гарантий, без объяснений и без причин. Только так. И никак иначе. И хоть ты тресни.
Странно, правда?
Театральная школа в Москве
