Недавно мне задали вопрос, на который я сразу не нашел ответа. Хотя — он и на поверхности. Меня спросили, зачем нужен спектаклю режиссер. Есть пьеса. Есть актеры. Они разве не могу сами что-то соорудить? Я не нашелся, что ответить — тогда. И отвечаю теперь.
Многие воспринимают театрального режиссера как этакого кукловода. Который зримо и незримо присутствует за всем этим мероприятием, называемым «театральный спектакль». Это верно и не верно одновременно.
Режиссер за спектаклем незримо присутствует, однако в определенный день и час спектакля — он сделать ВООБЩЕ ничего не может. Он просто присутствует, а зрелище развертывается само, по каким-то известным ему законам. Бывает так, что на репетициях все плохо, в день показа — все еще хуже, а спектакль выходит «на ура». Бывает и наоборот. Это ВООБЩЕ никому не ведомо.
Однако, театральный режиссер должен каким-то неведомым никому способом ОЩУТИТЬ, когда можно. Когда спектакль ВЫНОШЕН, когда пора рожать. Без режиссера это сказать никто (почти) не может. Это ощущение — сродни чуду. Но даже — и не для этого нужен режиссер. Он нужен, чтобы...
Привнести в спектакль 1000% смысла. Режиссер — вообще — это человек, который беременен идеей. Беременен Богом, если хотите. Кстати, про «беременность Богом» развернуто рассказано в книге Ошо «Творчество». Так что — это не мое изречение. Но Ошо прав. Любое творчество в целом, как и любое театральное творчество — это беременность Богом.
Так вот, театральный режиссер должен быть беременен смыслом. Без него — все остальное не имеет никакой логики, никакого обоснования и никакого объяснения.
Что есть смысл? Смысл заложен в теме. Тема должна формулироваться очень просто. В названии темы должен быть спрятан конфликт. Например, спектакль о дружбе и том, что ее разрушает — хорошая формулировка темы. Она может быть еще лучше, если внести в это определение уточнения. Например, «спектакль о дружбе и трусости, которая разрушает дружбу». Режиссер должен формулировать тему ОЧЕНЬ конкретно. Я нередко сталкиваюсь с тем, что молодые режиссеры не умеют ЧЕТКО и КОНКРЕТНО формулировать тему, и поэтому спектакли получаются аморфными, не выраженными по мысли, никакими по духу.
Вот, например, я зацепился за «дружбу и трусость» (условно говоря). Как я тогда буду выстраивать сцены? Я буду в каждой сцене искать проявление героями именно трусости, и рассматривать, как это влияет на их дружбу. Что связывает этих людей, о какой ИМЕННО трусости мы говорим, что происходит после проявлений этой трусости. Это называется «сквозное действие спектакля». Проще говоря, это основная мысль спектакля, которая трансформируется во времени и по сюжету, в зависимости от ИДЕИ.
Идея — это то, к чему я веду МЫСЛЬ спектакля («сквозное действие»). Возьмем тот же самый пример. Что я хочу сказать в конце? К чему ведет конфликт дружбы и трусости? Точнее, даже не так. К чему я призываю — вот это будет правильно. Идея должна всегда бежать впереди темы. И — «люди, не бойтесь дружить» — плохая идея. Она дублирует тему, и не привносит ничего в мысль.
Идея должна отвечать на вопрос, что мне (как зрителю) надо сделать здесь и сейчас, чтобы трусость не победила дружбу. Идея — это действенный посыл в зал. «Не бойтесь прощать друг друга» — это хорошая идея. Тогда — «говоря о дружбе и трусости, мы призываем к прощению».
Вот за этой маленькой фразой я гонюсь всегда: когда сплю, когда бодрствую, когда устал или когда счастлив. Именно она и поможет ответить на вопрос, зачем нужен театральный режиссер.
Чем я буду заканчивать спектакль? Тем, что герои должны простить друг другу свою трусость, и тогда их дружба станет крепче.
Вот за этим и нужен театральный режиссер. Он должен ПРИВНЕСТИ В СПЕКТАКЛЬ ТОННЫ ТОЧНО ВЫВЕРЕННОГО И ВЫСТРОЕННОГО СМЫСЛА. И тогда — даже самая бытовая история — станет гениальной.
Вот мой ответ.
До встречи.
Театральная школа в Москве
