Случилось это на третьем курсе ГИТИСа. Мы тогда сдавали экзамен по сценическому движению. Для несведующих поясню: это тренинг-классы, на которых дается и изучается вся двигательная театральная эквилибристика: как падать, как драться — не задевая друг друга, как фехтовать. В общем, все что может потребоваться в зрелищных сценических постановках. Сцендвижение или — как мы его еще называли — «движок» — вел педагог Олег Иванович Снопков — нестарый, немногословный и неторопливый человек в очках. Вел неплохо. Любимчиков у него не было, ко всем относился он ровно.
Театральная школа в Москве
Мне говорят многие близкие люди, что во время театральных репетиций я сильно «прикипаю» к актерам. То есть, погружаюсь в них целиком и полностью, растворяюсь, сам в них существую. Так ли это? Да, это так. Но я не могу иначе, не могу по-другому.
Вот к нам в театральную студию ЛЕТИ (Легкие театральные игры, г. Подольск) приходят подростки. Мальчики и девочки лет 12-14-ти. Многие из них потом (по секрету) говорят, что собираются поступать в творческий вуз. Но говорят это — потом. И так, вскользь, настороженно — следят за моей реакцией. А сначала они заходят так... С таким видом, будто зашли сюда случайно. Нарочито развязно двигаются и громко говорят. Не все, но многие. Некоторые приходят с родителями (что меня всегда удивляло и удивляет). Но все равно. Говорят и двигаются крайне развязно.
Театральный мир — особая среда. Там все совсем по-другому: не так, как в обычной жизни. Если зритель смотрит спектакль — он видит то, что ему показывают. Но большая часть театральной жизни во время театральных спектаклей и антреприз для него — скрыта. Возможно, в этом и заключается пресловутый второй или даже третий план театральной сцены. Зритель не видит, но он старается ДОГАДАТЬСЯ. Его воображение рисует ему что-то таинственное и необычное. И просмотр театрального спектакля как бы «дополняется» ощущением того, что он не видит. И для него рождается магия.